У домработницы заболел сынишка, пришлось сегодня за себя и за того парня. Зависла надолго над утюгом: уже забыла, с какой стороны к нему подходить. А после обеда ускакала на улицу: утренний туман рассеялся и стало так ярко и славно, что просто именины сердца.
Начала с самого противного: обработки гербицидом аллей и особо злостных сорняков, вроде одуванчиков. Одуванчики уже буйно цветут, поэтому их легко обнаружить.
Цветение пиерисов в этом году какое-то особо впечатляющее, ветки гнутся к земле под тяжестью соцветий.
Листва уже зеленеет, нарциссы под деревьями акклиматизировались и начали потихоньку разрастаться.
Одна из магнолий, которые я покупала совсем крошками, пришлось их даже доращивать в огороде первые два года, такие они были былинки.
Гиацинты растут везде, где только есть место: откуда бы ни подул ветер – сразу чувствуешь их аромат. Вообще гиацинты – самые неприхотливые из луковчиных, мне кажется. Не вырождаются, рассеиваются семенами, образуют полянки.
Жду, когда распустится эта магнолия: у нее лепестки снаружи темные, а внутри – светлые, красотка!
Белая японская айва и японская же вишня.
Еще одна крупноцветковая камелия. Сама она еще совсем кроха, а цветы – больше ее самой.
Продолжала посадки вокруг дорожки эльфов, по краям от нее – лириопе, на переднем плане – вариегатные, левее – черенки гортензий, им еще пару лет дорастать до нормальных размеров, потом рододендроны, а еще левее, за кадром – полоска бергений. Деревья – японские клены, кустарники – листопадные азалии и всякие с непроизносимыми названиями редкости. Японская трава еще не вылезла, но она тут тоже есть. И можжевельники, которые неплохо себя показали в глухой тени. Завтра, если не будет дождя, добавлю туда несколько куртинок ландышей, папортников и арумов.
Глядя на эту фотографию вспомнила, что скоро Пасха. Пора думать о праздничном меню!
